— Овечья шерсть, овечья шерсть — своя — пылится даром. Покуда Кэт её спрядёт, я, верно, стану старым.
Настроение — прекрасное, ну как тут не запеть! И верно. Хелен даже не пыталась сдерживаться, бодро отбивая носком старого берца знакомый ритм бодрой шотландской народной песни. Совершенно не подходящей для данного события, но настолько бойкой и задорной, что, казалось, нельзя было в такую прекрасную погоду петь что-то иное. Похоже, сегодня Хелен единственная была навеселе, потому как остальные все как на подбор ходили с кислыми и подозрительными минами, словно высматривая у окружающих ножи и мечи. Хотя, нет, не все. Пару раз взгляд шотландки попадал на лица некоторых шаманов, не обременённых напряжёнными думами, и тогда ей хотелось петь ещё громче. Но, увы, за такое в этой толпе мнительных мужчин и женщин,  относящихся к церемонии открытия намного серьёзнее, чем Хелен, за такое могли и ногами запинать. Поэтому, дабы не слушать лишний раз недовольных шиканий, девушка мурлыкала песни себе под нос. И ей всё равно было весело и легко на душе.
— Ей нравится волынок вой и колокольный звон, а звук всех прялок до одной её вгоняет в сон.
Отборочный этап наконец-то был позади, и Хелен, с успехом преодолевшая первый рубеж, могла вздохнуть спокойно. По крайней мере, на месяц точно. Ведь, если не считать некоторых нюансов («Например того, что ты можешь не вернуться со второго этапа, а значит, брать туда Фитцпатрика — крайне опасно»), ей ни о чём не нужно было беспокоиться. Разве что о транспортировке брата — может, отправить его бандеролью домой вместе с открыткой? — и о тренировках, и о том, как и на какие деньги прожить этот несчастный месяц… «А, чёрт с ним! Сегодня у меня праздник! Да здравствует день, когда я выбила себе ещё пару месяцев безграничной свободы!»
— Овечья шерсть, овечья шерсть — своя — пылится даром. Покуда Кэт её спрядёт, я, верно, стану старым!
Нынче на церемонии было много подозрительных субъектов, и многие из них то и дело бросали косые осуждающие взгляды в сторону Хелен, на что девушка отвечала беззаботным вызывающим взглядом. Проблемы? Подойди и реши их, ковбой, а не пялься на колоритную шотландку с обострённым национальным самосознанием, как баран на новые ворота. Однако были среди претендентов и не менее занимательные, чем МакКорриган, кадры. К примеру, дети, многие из которых, судя по внешности, были азиатами. О, дети, тысячи их! Тут и там можно было встретить юное дарование, которое, по всей видимости, успешно прошло отборочный тур и готовилось к новому состязанию. Мысль эта не давал девушке покоя. «Бедняги. Им так рано приходится вмешиваться во всю эту грязь». И ведь если осторожно намекнёшь им, мол, «А ты не маленький ещё для таких состязаний?», они оскорблённо насупятся и заявят, что способны наподдать бывалым мастерам шаманизма. Нечего сказать, новое поколение во много раз превосходить предыдущее. И это, пожалуй, повод для гордости.
— Когда-то обещала Кэт…
— Простите? — положил кто-то руку ей на плечо.
Голос раздался совсем близко и, судя по всему, обращались к Хелен. Повернув голову в направлении звука, девушка ожидала увидеть чьё-нибудь недовольное лицо и уже приготовилась защищаться от гневной тирады, но неожиданно перед ней оказался взрослый мужчина, взгляд которого, обращённый к девушке, искрился искренней радостью.
— Простите, — повторил он, смущённо улыбаясь. — Я не ослышался, вы пели «Шерсть пропадает даром»? Вы из Шотландии?
— Да, — кивнула девушка. — Хайленд. А вы...?
— Эдинбург. Наша грозная и величавая столица, — не без гордости поведал мужчина. — Меня зовут Лан Алэйсдэйр. Не думал, что встречу земляка здесь, на Турнире.
— Хелен МакКорриган, — не с такой широкой улыбкой, однако не менее радушно представилась девушка, пожав протянутую крепкую руку. — Признаться, я тоже удивлена. Пока мне попадались в основном англичане.
— О, да, эти везде пролезут, — хохотнул мужчина, но вдруг серьёзно произнёс,— что-то надвигается, Хелен. Чувствуя я, не выйдет ничего приятного из этого второго этапа.  Грядут большие перемены.
— Каждый Турнир люди чувствуют нечто подобное. И это разумно. Ведь у нас каждый раз сменяется… Бог.
— Да, но как бы он не сменился на тирана, — Лан покосился куда-то влево мимо Хелен, и девушка невольно проследила направление его взгляда.
Там, заметно обособившись от других, стояла довольно большая группа шаманов, из которых на первом плане особенно выделялась молодая девушка с длинными синими волосами. «Мои-то поярче будут», — с усмешкой подумала Хелен, однако вслух ничего не сказала, ожидая объяснений.
— Вон те все бьются за какого-то типа с манией величия. По слухам, он собирается, ни много ни мало, перебить всех людей на Земле. Вот уж хорош король.
— Прямо-таки всех? — с сомнением переспросила Хелен, повернувшись к земляку, чтобы не разглядывать сомнительную компанию.
— Всех до единого. И говорят, он чертовски силён. Те, кто встречались с ним на отборочных, не возвращались. Не знаю, как ты, подруга, а я за такого полоумного силача голосовать бы точно не стал.
«Звучит не слишком правдоподобно. Кому вообще может понадобиться уничтожать людей? Дурость какая-то. Да и рассказы про силу… Не исключено, что это тоже всего лишь выдумка». Но, несмотря на скептичное настроение, Хелен всё же приняла эти слова к сведению и несколько напряглась. Если у неё такие соперники, то времени валять балду в ближайший месяц у неё точно не будет.
И петь как-то расхотелось.
Мои слова ей не в упрёк:
Я к ней со всей душой...
Пусть похоронит без порток —
Скажу: "Грех небольшой"

Раздумывая над тем, что ответить своему земляку, Хелен скрестила руки и принялась смотреть куда-то сквозь своего собеседника. Похожие вдумчивые размышления в какой-то мере были схожи с тем трансом, в который она впадала, изучая предсказания в огне: такая же сильная концентрация на чём-то одном помогала быстрее и качественнее добиться результата. Вот и сейчас, призадумавшись на короткое мгновение, МакКоррриган в уме быстро анализировала возможные варианты ответа. «Как бы поделикатнее объяснить, что это больше похоже на сплетни старой бабки…»
Не то, чтобы Хелен была воплощением культуры и этикета, нет. Даже наоборот, она не чуралась свойственной ей грубости и прямолинейности. Более того, считала её правильной и справедливой реакцией. Но только в том случае, если её собеседник сам заслуживал подобного к себе обращения. Очень редко случалось, чтобы шаманка разошлась и начала дерзить первой. В её понимании это было неправильно и недостойно человека, обременённого хоть каким-то образованием. А вот ответить на агрессию агрессией, заставить нападающего не только пожалеть о своих словах, но и позаботиться о том, чтобы они заняли достойное место у него в заднице — вот это она считала более чем справедливым. На удар Хелен всегда отвечала ударом, и ничуть не стыдилась этого. Преступник, что называется, должен быть наказан, а грубое хамло должно окунуться лицом в грязь, чтобы впредь не смело даже пискнуть.
Лан Алэйсдэйр сейчас ничем не высказал грубого или пренебрежительного отношения к своей собеседнице, поэтому у неё не было ни повода, ни желания как-то резко отвечать ему, задевая тем самым чужие чувства. Хелен ведь не чудовище, в самом деле. Она умеет быть вежливой. Только не надо лезть на рожон.
— Не всё из того, что можно услышать на Турнире, является правдой, — произнесла она после коротких раздумий. — Я бы на вашем месте попробовала лично выяснить …
— Заметили во мне что-то интересно?
Замолчав на полуслове, шаманка повернулась на голос. Обладательницей его, по-видимому, была та самая синеволосая девушка, за которой мгновениями ранее наблюдала Хелен. И обращалась она именно к ней, устремив на шотландку свой полный вызова и презрения взгляд.
МакКорриган это не понравилось. Тот дерзкий тон, с которым ей чуть ли не закричали через три ряда людей пренебрежительные слова, был, по её мнению, неоправданным, а потому являлся ничем иным, как открытым хамством. Да ещё и выражение лица этой длинноволосой девушки… По какой-то причине оно вызывало у Хелен резкое отторжение. То ли чувствовалась в нём какая-то напускная надменность, то ли ещё что-то, едва уловимое, не давало отнестись к девушке снисходительно и дружелюбно. С такой вообще не хотелось заводить разговор.
Но она же уже полезла на рожон, так что Хелен не могла не ответить.
Окинув свою «собеседницу» коротким взглядом, в котором читалось равнодушие в смеси с удивлением столь резкой реакцией, МакКорриган невозмутимо произнесла:
— Нет. Наверное, поэтому я и отвернулась.
И, не собираясь разводить дальнейший диспут, шаманка повернулась обратно к Лану, желая продолжить начатую ранее мысль. Но мужчина перебил её, кивнув через плечо Хелен на незнакомку, с которой у них завязалась короткая словесная перепалка.
— Это одна из его приспешниц, — с явной опаской предупредил он. — Спокойствием и кротостью не отличается, да и тактом, как можно заметить, тоже. Если у него все такие, я бы точно не стал с ним связываться.