— I'm too hot! Hot damn! — задорно напевала Хелен, стоя на светофоре и нетерпеливо постукивая ладонями по рулю мотоцикла в такт музыке. — Called a police and a fireman! I'm too hot, hot damn!*
Покачивая головой в шлеме и уже ставя ногу обратно на подножку своего резвого двухколёсного коня, взятого на прокат по невероятно дешёвой для этого города цене, девушка не переставала благословлять мысленно американскую промышленность за изобретение небольших наушников, которые не мешались ей при езде. И вот, когда в ушах уже отзвучала первая часть припева, а на светофоре загорелся зелёный, МакКорриган дала по газам.
— Don't believe me, just watch!
Относительно новенький мотоцикл Honda её любимого синего цвета, ровная чикагская дорога, на которой всё же было слишком мало места для раззадорившейся шаманки, и предвкушение ещё более приятных покупок, положительно сказывались на настроении Хелен и заставляли её чувствовать себя окрылённо. Даже несмотря на то, что с утра у них с братом возникла стычка, из которой он, конечно же, вышел победителем, девушка смогла превратить неприятный поход за булочками в прогулку с ветерком. При этом мысль о том, что Фитцпатрик в очередной раз использовал её, как девочку на побегушках, не давала ей покоя и периодически била трубой по коленной чашечке её самолюбия.

*****

— Хе-е-е-е-лен! Но мне очень нужны эти булочки! — клянчил брат, расталкивая валяющуюся на диване в полудрёме девушку. — Ты же не отпускаешь меня так далеко,  вот и езжай сама! — с немалой долей обиды заявил мальчик, в очередной раз встряхнув сестру.
— Отстань, Фитц, — раздражённо отмахивалась тогда шаманка, переворачиваясь на другой бок в обнимку с пледом, оставленным хозяйкой их съёмной квартиры. — Это не может подождать до вечера? Я же всё равно пойду на улицу.
— Нет, не может. Вечером ты обещала сходить со мной в парк, а он в противоположной части города. Не хочу таскаться туда-сюда. И вообще, — схватив сестру за плечи, Фитцпатрик, в котором обнаружилась небывалая доселе сила, резким движением перевернул Хелен и свалил её с дивана. — Хватит спать! Опять будешь всю ночь бродить по городу, а тебе, между прочим, завтра с утра на работу!
— Не учи меня жить, глиста! — взорвалась шаманка, выбравшись из-под пледа и поднявшись на колени. — А не то отправлю на родину бандеролью!
— Не сможешь, — самодовольно ответил мальчик, но видно было, что от замершего хищного взгляда сестры ему стало не по себе.
— О, ты так думаешь? — вкрадчиво, с вызовом произнесла Хелен, в глубине души понимая, что если она сейчас отошлёт от себя брата, ей не видать покоя ни на этом свете, ни на том.
В комнате повисло напряжённое молчание, брат и сестра зависли, сверля взглядом друг друга и ожидая каких-то действий от себя. Хелен так и стояла, готовая, казалось, вскочить, схватить Фитцпатрика за грудки и запихнуть в первую попавшуюся коробку, которую могли бы приять на почте. А парень словно ожидал своей участи, не зная, что ему делать: давить дальше или отступить. Наконец, тяжело вздохнув, он посмотрел сестре в глаза своим искренним (не жалостливым, а именно искренним, просящим, но не молящим) взглядом, и спросил:
— Так ты купишь булочки? Пожалуйста.
Она сдалась. Устало выдохнула, опустила голову и приняла своё поражение. Хелен не могла долго сопротивляться напору своего брата, в особенности потому, что просьбы его не были какими-то невыполнимыми и сверхнаглыми. Ей просто не хотелось их выполнять, но, в очередной раз вспоминая, что они здесь вдвоём, и никто, кроме неё, не позаботится о Фитцпатрике, девушка шла на поводу у мальчика. Искренняя, чистая и бесконечная любовь к брату делала её безоружной перед ним.
— Хорошо, Фитц. Я куплю, — проворчала она и поплелась к выходу, на ходу собирая свою одежду и надевая её на себя, решив уйти без завтрака. Разве что умыться и причесаться она не забыла по пути. — Приготовь что-нибудь на обед.

*****

«Он скоро сядет мне на шею,» — возмущалась про себя Хелен, заворачивая за угол и даже не замечая в потоке своих мыслей, что едет она по лужам, разбрызгивая во все стороны грязь. Благо, лужи были не слишком глубокими, и случайного прохожего вряд ли накрыло бы с головой. Так, максимум ножки бы намочил… Наверное. К тому же, прохожих на этой части улицы в полдень было не слишком много: одинокий парень, которого МакКорриган не увидела даже боковым зрением, увлечённая собственными мыслями и дорогой, по которой неслась на своём блестящем мотоцикле. «Надо чем-то занять его,» — продолжала рассуждать девушка. —«Устроить в школу? Чёрт, но это же столько возни… И документов наверняка нужно больше, чем я взяла с собой. И оплата… О, проклятье, как всё сложно!»
Рыкнув про себя, Хелен резво припарковала мотоцикл возле тротуара, спешившись с него и сняв шлем. В жаркий полдень она едва не задохнулась в нём, чувствуя, как взмокла её шея. Встряхнув копной ярких синих волос с выкрашенными в красный цвет кончиками, Хелен облегчённо вздохнула, похвалив себя мысленно за то, что додумалась хотя бы жакет дома оставить. С ним она бы точно спеклась.

*Mark Ronson & Bruno Mars – Uptown Funk

Отредактировано Helen McKorrigan (21-04-2015 12:14:20)

Незнакомца, кричащего на всю улицу, она заметила сразу. Да и трудно было такой кадр не заметить: мало того, что его полный возмущения голос услышали бы, наверное, даже на другом конце Чикаго, он ещё и топал так, что, казалось, вот-вот проломит тротуар под собой. Только вот объект, на который был направлен поток обвинений со стороны невысокого юноши, она нашла не сразу, а потому первые пару секунд в недоумении уставилась на него.
И сразу отметила отсутствие хоть каких-нибудь значимых сходств со своим братом. Кроме примерно одинакового роста их ничто не сближало, более того, они были, казалось, полной противоположностью друг другу. Фитцпатрик всегда выглядел довольно слабым и болезненным, а лицо его по обыкновению выражало смиренную доброжелательность, граничащую с неуверенностью и скромностью. От этого же крепкого паренька за версту несло самоуверенностью, в какой-то степени даже высокомерием. Чего только стоил тон, с которым он обратился к Хелен: упрекающий, но вместе с тем требовательный. Словно она обязана была отчитываться перед ним.
Иронично изогнув бровь в молчаливом «чего тебе?», МакКорриган поняла, наконец, причину такого возмущения. Задумавшись о сходствах с братом, она поначалу совсем не заметила на одежде незнакомца слой свежей грязи, стекающей с его новомодного пиджака и шлёпающейся на землю жидким пятном.
— Прощу прощения, — медленно проговорила шаманка, красноречиво осмотрев юношу с ног до головы. И, словно в отместку за хамоватое «девчонка», которое он бросил в её адрес, Хелен прибавила, — пацан.
Повесив шлем на руль мотоцикла, девушка лёгким нажатием на кнопку брелка включила сигнализацию и, засунув ключи в карман, решительно направилась в кондитерскую.
— Жаль, что так вышло, — довольно буднично произнесла Хелен, полуобернувшись к парню. Очевидно, вины она за собой не чувствовала, и причина тому была довольно проста. — Но с чего ты вообще взял, что в этом моя вина? Я тебя в первый раз вижу.
Несмотря на то, что первая её реплика подразумевала вопрос, ответа на него девушка не стала дожидаться, тем самым обозначив, что она совершенно непричастна к произошедшему, и что у неё есть дела поинтереснее, чем разборки посреди улицы с каким-то невесть откуда взявшимся парнишкой. «Ещё чего доброго деньги просить начнёт, мол, я облила, я и оплачивай, а сам небось за углом сидел и выжидал. Город аферистов,» — ворчала про себя Хелен, дёргая за ручку двери, которая вела в кондитерскую. С твёрдым намерением не поддаваться на провокации того, кого она про себя окрестила вымогателем и обманщиком, шаманка спешно вошла внутрь, отмахиваясь от назойливого юноши и открыто подчёркивая, что обсуждать дальше его проблему она не хочет. И хотя совесть её протестовала против подобного шага, МакКорриган отмахивалась ещё попутно и от неё, спешно переводя свои мысли на рассуждения о видах булочек.
Она всегда была крайне воспитанным человеком, но годы отчуждения и неравных битв с крикливой и грубой роднёй сделали своё дело. Воспитанность Хелен теперь выражалась довольно своеобразно и порой, не желая кому-то зла, а стремясь наоборот защитить, девушка невольно срывалась на грубые и жёсткие заявления. Неуклюжесть в общении не только с незнакомцами, но и с близкими людьми, выражающаяся в неосознанном стремлении оттолкнуть от себя других, чтобы помочь им, однако, не мешала Хелен легко заводить друзей на новом месте. Кажется, природа действительно не любила пустоты, потому что отсутствие у девушки чувства такта она заменила душевной открытостью и умением со всеми находить общий язык. МакКорриган чуждо было смущение, поэтому она свободно могла подойти к любому прохожему на улице и завести с ним разговор, после которого он станет если не лучшим её другом, то точно хорошим знакомым, с которым они договорятся распить стаканчик-другой кофе или ещё чего покрепче в уютном баре.
Пожалуй, и с этим раздражённым парнем она тоже смогла бы подружиться. Если бы, конечно, он с ходу не накинулся на неё с обвинениями, справедливость которых она с полной уверенностью могла поставить под сомнение. Вот если бы он выбрал какой-то более мирный способ решения этой проблемы, они бы, возможно, уже гнали на полном ходу за новой одеждой, по пути заскочив в химчистку. Но он решил брюзжать слюной. И, открыто негодуя от этого, Хелен в тайне признавалась, что сама поступила бы точно так же.

Отредактировано Helen McKorrigan (30-04-2015 13:49:45)

Откровенно говоря, Хелен думала, что этот возмущающийся незнакомец последует за ней в магазин и будет давить до последнего, поднимая шум на всю булочную и капая бурой жижей на свежеиспечённые пирожные и батоны, ровно и изящно выложенные на полках-корзинках. Но у парня, как оказалось, было больше чувства такта, чем предполагала шаманка. Или он просто не отличался особым упорством, готов был сдаться на полпути и отступить, так и оставшись у разбитого корыта. Так или иначе, но парнишка отступил, и хотя это несказанно радовало девушку, в глубине души она торжествовала при мысли, что сама так просто ни за что бы не сдалась. До последнего бы билась, разнесла весь супермаркет, а потом неслась три квартала от охраны и полиции, угрожая загреметь суток на 15 в обезьянник, но добилась бы своего. Наглость — второе счастье. А упорство — третье.
Но радость и чувство триумфа очень скоро оставило МакКорриган, сменившись горьким разочарованием, привкус которого она буквально ощущала на языке. Или это был привкус булочек, за которым её отправил брат, и один вид которых уже вызывал жгучее желание перевернуть полку с возгласом:
— Серьёзно? — конечно, Хелен не кричала на всю кондитерскую, но голос заметно повысила, заработав неодобрительный взгляд какой-то старушки, проходящей мимо и старательно заворачивающей парочку багетов в фирменные бумажные пакетики.
Девушка хотела было грозно зыркнуть на пожилую даму, мол, «чего вылупились? Никогда деревенщину что-ли не видели?», но старушка, заметив полку, напротив которой стояла Хелен, вдруг сочувственно мотнула головой и, цокнув языком, прошаркала к кассе. Неожиданное понимание со стороны незнакомки приободрило МакКорриган. Выходит, не она одна считает грабежом цену в 60 центов за булочку, чей размер был не больше булавочкой головки.
— Ну, Фитц, отработаешь ты их у меня, — набирая в пакет булочек, сквозь зубы ворчала Хелен, уже предвкушая экзекуцию, которую она устроит своему братцу по приезду домой за то испорченное утро и потраченное впустую время на дорогу до этой проклятой кондитерской. — Неделю на подножном корме сидеть будешь, поганец, и только попробуй хоть глазом моргнуть. Подумать только, 60 центов за штуку! Да ты совсем зажрался, родной! Пора приучать тебя к мирским ценностям.
Пожалуй, она действительно слишком избаловала его. Несмотря на то, что денег у них было не так много (взятые из домашнего схрона сбережения таяли с удивительной скоростью, несмотря на то, что тратились исключительно на семейные нужды вроде оплаты квартиры и покупки необходимого минимума продуктов), она позволяла ему шиковать и тратить вверяемые ему карманные на мелкую ерунду, не приносящую никакой практической пользы. Непозволительная роскошь, особенно для двоих детей (тинэйджера и мелкого пацана, если быть точным), чей заработок ограничивался скромными грошами, добываемыми Хелен с её работы. Как ни крути, а в баре много не заработаешь, даже если очень стараться и лебезить перед каждым клиентом, на что девушка от природы была не способна.
Полная праведного гнева, который может испытывать только старшая сестра, МакКорриган, вышла из магазина, сжимая до хруста бумажный пакет в руках, и желая лишь одного: поскорее добраться до дома и устроить Фитцатрику преисподнюю земную. Какова же была степень её досады, когда она обнаружила, что парень, с которым у неё минут 10 назад произошла стычка на этом самом месте, до сих пор стоит на улице и, по всей видимости, ждёт её. Ждёт, прислонившись к её сидению своей измазанной в грязи задницей! Стиснув зубы и сжав свободный кулак, чтобы немедля пробить парнишке хук слева, Хелен вдруг заметила, что на палящем солнце почти вся грязь подсохла, образовав отвратительную потрескавшуюся корочку, которая, должно быть, отвратительно стянула ткань и кожу. Торжествующая ухмылка тронула губы шаманки, и она чуть остыла. Теперь она не набросится на парнишку, подобно разъярённому животному, о, нет. Удар её будет преисполнен гордой грацией настоящего льва.
— Я, кажется, уже всё объяснила, — приняв небрежно-расслабленную позу и засунув руки в карманы, нарочито спокойно, но со сквозящей в голосе иронией, ответила Хелен. — Я не буду извиняться за то, чего я не делала.
Выйдя словно из белесого тумана, огромный статный дух льва Хольбана появился позади своей шаманки во всей своей красе, в защитном жесте обвивая Хелен длинным хвостом с пушистой кисточкой, и обходя её со спины. Конечно, этот парень не мог видеть духа, если он не являлся шаманом, но Хелен просто грело душу то, что у неё был козырь в рукаве на случай, если они всё же сцепятся в драке. С кем с кем, а с шаманом обычному человеку не соперничать.
— А теперь отойди-ка, парень, от моего мотоцикла.
Короткая ухмылка, чуть прищуренный взгляд — Хелен больше не собиралась отступать, полная решимости для того, чтобы любым способом избавить себя от общества столь назойливого мальчишки.

Тот заинтересованный любующийся взгляд, который парнишка бросил на её льва, на пару мгновений совсем растеряв свою броню из величественного презрения, польстил Хелен и вызвал у неё чувство гордости за своего хранителя. Ха, не у каждого шамана ведь мог быть такой дух: белые львы и при жизни являются редкостью, а уж после смерти они едва ли пойдут с людьми на контакт. С Хольбаном Хелен тоже не сразу нашла общий язык, а ведь не все шаманы обладают должным запасом терпения и упорства, необходимым для того, чтобы склонить на свою сторону столь строптивого зверя. «Секунду. Он что, его видит?»
Подстава. Её запах веял в воздухе, да так ощутимо, что Хелен едва ли не носом могла его втянуть. Определённо, её облапошили, развели, подставили, кинули! Хотя, конечно, она прекрасно понимала, что сама в этом виновата: ну, кто мог знать, что первый встречный, вставший на её пути между мотоциклом и булочками, окажется таким же шаманом, как и она? Обижаться тут было не на что и не на кого, да и было разве в этом что-то плохое? Если этот парень оказался с теми же способностями, что и у неё, у них получится настоящая честная схватка, которой ей давно так не хватало.
Конечно, она не позволяла себе терять форму, но драться с братцем, который, откровенно говоря, был тем ещё дохляком, — всё равно, что избивать подушку: мало того, что для рук никакой пользы, так ещё и сдачи дать не может. Никакой тренировки бойцовских навыков, полное разложение Хелен, как воина! Хотя… Откуда может быть уверенность в том, что раздражённо ворчащий на неё шаман окажется более одарён в плане боевых навыков, чем Фитцпатрик? Выглядел он, конечно, уверенно, да и мышцы кое-где виднелись («Неплохие такие мышцы, надо сказать, кабы не больше моих, чёрт побери!»), но рельефность, как известно, не показатель мастерства. Чтобы победить в битве шаманов, нужно иметь не только гору мускул, и это могло сыграть Хелен на руку. Не сможет побороть силой, возьмёт хитрос… То есть, тактикой, конечно же. Благородные воины не хитрят и не лукавят. Они мыслят тактически.
— Я предлагаю уйти куда-нибудь подальше с оживленной улицы, а то мало ли.
— Отличная мысль, — сохраняя прежний слегка насмешливый тон человека, абсолютно уверенного в своей правоте, ответила МакКорриган, и уже хотела развернуться, чтобы прошагать за угол в поисках укромного переулка. Но, мимолётно подняв взгляд на этажи стоящего напротив здания, она на мгновение замерла.
Ничего примечательного в этом здании не было, кроме вывески, которую в этот момент вешали рабочие. Но то ли день у них не задался, то ли руки росли не из того места, то ли один из них был в стельку пьян, но вывеска эта всё никак не хотела выравниваться. И немудрено — выглядела она довольно тяжёлой. И именно эта самая вывеска начала усиленно крениться вниз, когда Хелен заметила её. Крениться настолько сильно, что вот-вот начнёт падать, сорвавшись с крепежей, которые уже предательски дрожали, возвещая о том, что уже достигли своего предела.
На анализ ситуации МакКорриган понадобилась всего пара секунд: беглый взгляд вниз, машина, человек, уже заходящий в область поражения падающей вывески. Медлить было нельзя, но шаманка решила воспользоваться тем, что первым заметила эту угрозу, и подстегнуть парнишку на новое соревнование:
— Хотя, к чёрту драки. Спорим, ты не успеешь остановить эту вывеску? — с ехидной ухмылкой воскликнула она и бросилась вперёд, в один прыжок перемахнув через мотоцикл так, что тот угрожающе пошатнулся.
Беглый взгляд показал, что на проезжей части никого не было, но даже присутствие других автомобилей не остановило бы Хелен, вокруг которой уже закружился вихрем дух её льва под быструю команду:
— Хольбан, сверхдуша!
Когда сквозь тело девушки прошёл знакомый холодок, возвестивший о завершении духовного слияния, а между разомкнутыми кольцами с рыком выскочил материализовавшийся внушительный лев, Хелен оставалось сделать только одно: дать команду, после которой несущийся по диагонали Хольбан прыгнет вверх и собьёт вывеску с полёта, уронив на землю туда, где она никого не заденет. И когда хранитель уже оттолкнулся мощными лапами от земли в грациозном прыжке, Хелен с усмешкой подумала о том, что же будет сейчас делать тот паренёк, который столь смело рвался в бой.

Когда Хольбан, рвущийся вперёд с угрожающим рыком, ударом когтистой лапы отбросил вывеску влево, намереваясь уронить её на ту часть тротуара, где не было ни прохожих, ни припаркованных вблизи машин, Хелен подумала, что парнишка, минуту назад рвавшийся в драку, сдулся и соревноваться с ней не собирается. Чувство разочарования укололо её, и девушка даже надулась, решив, что с таким скучным пацаном ей даже драться не стоит — он был просто не достоин того, чтобы она распыляла свои силы на него.
Но через секунду это чувство сменилось азартной радостью, ведь незнакомец, наконец, вышел на сцену, оправдав ожидания МакКорриган. Да ещё как вышел! Он не пытался поступить наперекор действиям шаманки, не отправлял вывеску обратно в неё, хотя вполне мог это сделать (не факт, конечно, что у него бы вышло), а наоборот сработал, как по нотам, дополнив её действия так, словно они всю жизнь только и делали, что дуэтом вывески отбивали. И, надо сказать, сделал он это весьма вовремя, ведь летящая громадина, кажется, уже грозилась обрушиться прямо на голову дамочке, мечущейся в агонии меж двух огней: невесть откуда взявшейся синеволосой девушкой, выкрикивающей какие-то непонятные имена и приказы, и мальчишкой с трубой наперевес. Женщина кричала и бежала прочь от того места, куда ранее должна была рухнуть железная громадина, но запнулась при виде паренька, который, кажется, был решительно настроен пригвоздить вывеску к земле своим импровизированным оружие. Не зная, куда ей деться, дама упала, зашаркав ногами как раз тогда, когда шаман резко с грохотом опустил вывеску на тротуар, подняв столп пыли. Испуганный крик на несколько секунд стал единственным звуком, исходящим из зоны поражения, но через мгновение из пыльной дымки выскочила взлохмаченная женщина, перебежавшая дорожную полосу и неуклюже зашагавшая на негнущихся ногах подальше от места происшествия.
Закрывшаяся рукой от пыли Хелен лишь мельком глянула вслед спешно удаляющейся женщине, ради которой, фактически, и было устроено всё это представление. Ждать слов благодарности от простого человека, который, к тому же, находился в состоянии аффекта, не приходилось, поэтому МакКорриган просто переключила своё внимание на партнёра-шамана, выдав воодушевлённое и торжествующее:
— Ха-хааааа! Так держать, парень!
В унисон с этим криком Хольбан рыкнул что-то одобрительное, тряхнув гривой с таким видом, словно он только что соломинку сдул, не более. Момента покрасоваться он никогда не упускал. Только вот публика, кажется, ему досталась не самая подходящая: шокировано зависшие на месте рабочие уставились на шаманов взглядами, полными безумного ужаса и удивления, а отнюдь не восхищения, которого так ожидал лев — главную звезду выступления с лучшей белоснежной шевелюрой во всём Чикаго просто проигнорировали.
— Что за херня?! — вдруг истошно выкрикнул один из рабочих, зашатавшись на своём подвесе так, словно он сам вот-вот отправится следом за безнадёжно уничтоженной вывеской.
— Чё уставился? — раздражённо и с вызовом крикнула Хелен, замахав кулаком. —  Косплееры мы. Выход репетируем. А ты чуть партнёра мне не угробил! — возмущалась девушка, подходя к парню и всем своим видом изображая волнение за его жизнь. Словно это он, а не сбежавшая женщина едва не стал жертвой упавшей вывески. — Иди, забирай свою хреновину, не то я её на металлолом разберу и бронелифчик себе из неё сделаю!  — грозно потребовала Хелен, для убедительности пнув покорёженный кусок задекорированного железа. «Надеюсь, обилие слэнга введёт их в ещё больший ступор, и вопросов лишних они задавать не будут. Они ведь не могли увидеть всего, что происходило снизу... И, чёрт, а ведь прогнулась-то вывеска нехило. Ну и силища у этого парня».
Послав в сторону опешивших рабочих уничтожающий взгляд, заставивший их засуетиться и забраться обратно на крышу, чтобы затем спуститься вниз по-человечески, шаманка подождала, пока они влезут наверх и не смогут услышать голоса на земле. Кивок головы — и вот Хольбан уже усаживается прямо перед дверью выхода, демонстративно принимаясь вылизывать лапу с таким видом, что рабочие при всём желании не посмеют пройти мимо него, не получив вслед оскорблённое и грозное рычание. Которое они, увы, всё равно не услышат.
— Отлично сработано, — довольно произнесла Хелен в адрес стоящего перед ней паренька, уперев руки в бока и улыбнувшись. — И дух у тебя, — окинула девушка взглядом воина снизу вверх, — внушительный. Выходит, не такой уж ты и зануда, каким кажешься.
Усмешка, сопроводившая столь завуалированный комплимент, теперь была более дружелюбной, чем всего каких-то пару минут назад, когда она была решительно настроена на драку. Теперь, когда она увидела, что этот незнакомец — не из робкого десятка хлюпиков, которые только и могут, что языком трепать, она в раз поменяла своё отношение к нему, видя в нём что-то вроде родственной души. Естественно, биться с ним она уже была не намерена. Ведь если они схожи по натуре, договориться у них точно получится. 
— Меня зовут Хелен. Хелен МакКорриган. И я по-прежнему не уверена в том, что это, — шаманка красноречиво обвела рукой мальчика, намекая на его одежду с кусками запёкшейся на солнце грязи, — моих рук дело. Но мы можем что-нибудь с этим придумать. Подвезти до дома? А там и в химчистку по пути.

Отредактировано Helen McKorrigan (22-06-2015 13:23:35)