«День обещает быть просто замечательным», - нахмурилась полусонная Эрика, яростно откусывая бутерброд. – «Никакого праздника! Сначала муть какая-то снилась, потом зачем-то проснулась ни свет ни заря, еще и рассвет посмотреть не удалось!»
Она стояла у окна с крайне меланхоличным видом, бутербродом и кружкой чая.  В ее планы на это утро входил вдохновляющий завтрак на рассвете (а что еще остается делать, если ты как дура встала в седьмом часу, сама не зная, почему?), но план с треском провалился. Во-первых, рассвет надо было встречать немного раньше. Во-вторых, даже если бы рассвет и согласился любезно подождать Эрику,  у погоды на сегодня были свои планы, и потому вместо прекрасного солнца девочка застала тяжелые облака, еле двигавшиеся по небу. Ввиду сложившихся обстоятельств, пришлось срочно импровизировать и превращать наполненное романтизмом утро в суровый английский завтрак.
«Непредсказуемость – это замечательно. В небольших количествах, разумеется. Ладно, будем надеяться, что сегодня больше не придется импровизировать…»- вздохнув, девочка залпом допила чай и отправилась приводить себя в порядок.
Закончив с утренними сборами, Рика вышла из комнаты и направилась на третий этаж гостиницы. «Не удалось посмотреть на рассвет – пойду на Эцио посмотрю, если он уже вернулся.   Это, конечно, несравнимо, но за неимением лучшего – вполне сойдет», - подумала она, осторожно заглядывая в гостиную. Вероятность того, что Аудиторе после прошедшего боя решит отсыпаться именно там, была ничтожно мала. Но, как уже говорилось, жизнь непредсказуема, поэтому проверка лишней не будет. Не обнаружив парня в общей комнате, Рика направилась к его номеру и тихонько попыталась открыть дверь, но та оказалась закрытой.
«Либо он спит, либо его до сих пор нет… » - предположила девочка, спускаясь по лестнице. В гостинице сидеть не хотелось, как и гадать, чем сейчас занят Аудиторе, и потому она решила прогуляться с проверкой до ближайшей больницы у поля боя. Из чистого интереса.
Она невольно усмехнулась, вспомнив, как Эцио зачитывал ей наставление перед тем, как отправиться на поединок.  Его основная идея выражалась предельно кратко – не ввязывайся в неприятности и не создавай их сама.  А еще он зачем-то попросил ее не дожидаться его возвращения домой и заняться в это время чем-нибудь полезным.
«Вот ты балбес, Аудиторе…», - подумала тогда Эрика, но промолчала. - «Неужели ты наивно полагаешь, что я буду сидеть и ждать твоего возвращения, не смыкая глаз, как примерная жена? Ни с кем меня не перепутал?» Нет, если подумать, то поводов для переживаний хватало: как-никак, он ее наставник, они вместе учились, можно было бы и попереживать немного.  И Эрика честно переживала, но вряд ли ей в голову бы пришло сидеть и караулить его всю ночь. Она верила в успешный исход боя своего наставника.
Так погруженная в свои размышления Манчини успешно добралась до больницы. Ввиду того, что шла она медленным прогулочным шагом, наслаждаясь свежестью утра (не впадать же теперь в уныние на весь день из-за неудачной погоды?), ей не пришлось ждать открытия больницы для входа посетителей.
- Простите, вы не подскажете, не поступал ли к вам Эцио Аудиторе? – вежливо улыбаясь, спросила она у регистратора. Та, заметив девочку, окинула ее изучающим взглядом и перевернула несколько страниц в одном из журналов.
- Да, есть у нас один такой. Простите, мисс, а вы кто? – с недоверием ответила ей девушка.
Услышав ответ, Эрика немного зависла: в больницу она пришла скорее от простого нежелания сидеть на месте, и в большей степени шутки ради, чтобы потом прикалываться над Эцио в стиле: «А я все морги и больницы обзвонила, пока ты после боя спал и не подавал признаков жизни!» И на тебе, пожалуйста: в наличии.
- О, замечательно. Я его сестра, - ответила Эрика, вкладывая в голос как можно больше уверенности. - Не подскажете ли вы, где мне его найти?
- В отделении травматологии, на третьем этаже. На выходе из лифта прямо по коридору, а после вторая дверь налево. Только, пожалуйста, возьмите халат и бахилы, - указав в сторону лифта, сказала регистратор, вновь скрываясь в бумагах.
«Значит, травматология… Ну, на опознание не пригласили – уже замечательно! Надеюсь, там не совсем безысходность?» - растерянно подумала девочка. – «А вдруг его отметелили так, что он лежит там весь забинтованный, словно мумия?»
Проследовав по указанному пути, девочка нашла нужную палату и, постучавшись, открыла дверь, не дожидаясь ответа с той стороны.  Зайдя, она поняла, что и не дождалась бы его, потому что разыскиваемый Эцио и его сосед по палате были увлечены перепалкой  и Эрику заметили только тогда, когда она нечаянно хлопнула дверью, заходя в комнату.
Сосед Эцио оказался темноволосым, азиатской внешности парнем примерно того же возраста, что и Эри. Его взгляд заставил девочку испытать смешанные чувства. С одной стороны, в нем явно читалось: «Ты кто такая, зачем пришла в такую рань, и вообще, будь любезна, уйди отсюда», а с другой – надежда и облегчение, как будто он только и ждал, что появится кто-то третий и спасет его от голосистого итальянца.
- Доброго утра, - кивнула Эрика, вежливо улыбаясь незнакомцу. – Прошу прощения за беспокойство.
Закончив с официальной частью, она развернулась к Аудиторе и одарила его внимательным изучающим взглядом.  Выглядел он немного растерянно, но в целом – лучше ожидаемого.  По крайне мере, те пятьдесят процентов тела, которые просматривались из-под одеяла.
- Неплохо выглядишь, Эцио, - начала она разговор, отходя от двери палаты, где она стояла все это время. – Как бой закончился?

Отредактировано Erica Mancini (14-03-2015 19:40:48)

Во всем приходилось винить Джун. Теперь, анализируя цепочку событий, увенчавшуюся трагичной действительностью, именно сестра казалась Рену виновной в происходящем.
Началось все с убедительной и весьма настойчивой просьбы со стороны Джун посетить больницу. Первый бой был позади и ни одно оправдание, начиная от сдержанного: «ха-ха, всего лишь царапина», заканчивая совсем уж грубым «у меня нет на это времени», не было принято. Рену пришлось просьбу выполнить – он лучше других знал – там, где другие просят, Тао требуют.
Что же в результате? Американская система здравоохранения решила развернуться на юном Тао на всю катушку. Возможно, финансовое благосостояние семьи сыграло в этом деле не последнюю роль – оформлять страховку по прибытии в страну Рен не стал и теперь по всему выходило, что оплачивать гипотетическое лечение придется по факту, хотя это было последним, о чем шаман думал соглашаясь провести в больнице каких-то пару суток. Тем более, что ему пообещали отдельную палату (естественно не бесплатно), личное меню (за отдельную плату), а также не беспокоить его по пустякам, не касающимся медицинских вопросов (входит в общий счет).
Каково же было изумление Рена, когда раскрыв глаза рано утром, первым что он увидел было мирно посапывающее тело на еще вчера пустовавшей койке. От возмущения мальчик готов был разнести на бетонную крошку если не всю больницу, то по крайней мере это крыло больницы. Приближало локальный конец света и то, что ни одна медсестра в приемном покое знать не знала о том, что господину Тао по отдельной договоренности обещали собственную палату, покой а еще нормальную еду, а не вот это вот…
“Что это?” - Рен поджимает губы, изгибает бровь, стремительно бледнеет и все свое внутреннее состояние демонстрирует удивленной медсестре, только что вознамерившейся накормить мальчика, по-видимому, до смерти. К счастью для самой лучезарно улыбающейся женщины, времени на объяснения у нее нет и она удаляется быстрее, чем Тао успевает вскипеть. Достанется, скорее всего, только соседу, который уже успел пробудиться, пока Рен понуро ковырял алюминиевой ложкой разваренную кашу.
- Форменное издевательство, - ворчит про себя Рен и поднимает взгляд на парня. Раздражения не скрывает, но в открытый конфликт вступать пока тоже не спешит. Где-то в глубине души он лелеет надежду проглотить хотя бы часть завтрака и позвонить сестре, чтобы она забрала его из этого жуткого места раньше назначенного срока.
Хуже того было, что сосед его пока не заметил: парень бубнил себе что-то под нос, вызывая скорее очередную порцию раздражения, чем удивления, до тех самых пор пока, к удивлению Рена, в палате не возник его собеседник. Вот такого поворота мальчик никак не ожидал. Он моментально выронил ложку, и та с тихим звоном упала на пол, привлекая внимание к своему обладателю. Рену было все равно, в таких ситуациях становится не до завтрака.
- Ты шаман?
Тишина повисает в палате почти на минуту, прерывает ее тоже Рен, хоть и нехотя.
- Можешь не отвечать, мне плевать, - подтверждает сказанное мальчик поудобнее усаживаясь на постели и отводя взгляд в сторону двери, которая, после негромкого стука с щелчком отворяется.
Рен только успел открыть рот, в полной готовности увидеть на пороге кого-нибудь из медперсонала. Ожидания вновь не оправдывались - на пороге стояла девочка, впрочем, несмотря на вежливую улыбку вселяющая Рену не больше доверия чем ее приятель. Он только кивнул, не меняя настороженного выражения лица и на самом деле готов был забыть о существовании этих двоих, пока в воздухе не повисли знакомые до боли слова.
- Бой? - негромко произносит он, брови сдвигаются к переносице а взгляд переключается с соседа на незнакомку. - Он что, участник Турнира? Похоже твоему приятелю вчера неплохо досталось.
Рен складывает руки на груди, мысленно пытаясь прикинуть, стоит ли доверять незнакомцам. Больница - плохое место для драки, хотя этот парень, кажется, не в лучшей форме.
“Вот бы заставить снова появиться его духа, - думает мальчик, - интересно, на что он способен”.

Идея вышибать клин клином пришла момент в момент с тем,  как ее озвучил сосед Эцио. Она была хороша и своей возможной эффективностью и забавностью реализации. Эрика планировала выдать ему кучу воспоминаний, абсолютно не соответствующих действительности. Чем абсурднее – тем лучше.  И тогда, по идее, память итальянца должна была взбунтоваться: «Да ну, бред вообще! Такого не было и быть не могло!». А раз новые воспоминания опознаются как липовые, значит, должны будут вернуться настоящие. Наверное, стоило бы рассказать что-нибудь вроде «У нас тут свадьба намечалась, а ты посмел меня забыть!», с целью шокировать и ускорить процесс, но Эри сочла это слишком банальным.
Именно поэтому она изменила историю их знакомства, но Эцио ничего не насторожило до того момента, как она взяла его в ученики. События обещали интересный ход  дальнейшего развития ситуации, потому что Эцио не сильно-то и сомневался в правдивости истории, но тут в палате нарисовался Кратос со своими бесценными идеями.
«Кратос, уйди туда, откуда ты пришел! Ты мне весь следственный эксперимент портишь!» - молча негодовала Эрика, злобно посапывая и  наблюдая за диалогом Эцио и его хранителя. Если бы ее в текущий момент попросили оценить, насколько  дух ей сейчас мешается, она дала бы ему три сладких картошки из пяти. С одной стороны, он явно мешал своими советами, присутствием и отсылкой на реальный ход истории. А с другой – он не стал ни подтверждать, ни опровергать достоверность полученной от Эрики информации.  Почему оценка производилась в сладких картошках? А они попались ей перед сном в какой-то туристической передаче и теперь внезапно вспомнились.
- Понятия не имею, что там говорят врачи, но лучше мне им на глаза не попадаться. Столь ранние визиты – только для близких родственников. А я сюда пролезла только потому что медсестра не спросила у меня документы и, кажется, представления не имеет о том, как он выглядит, - ответила девочка незнакомцу, который перестал, наконец, маячить из угла в угол.
Заметив, что собеседник опять погрузился в свои мысли, Рика решила присмотреться к нему повнимательнее. Теперь, когда он встал с кровати, она заметила, что ростом он был не намного выше нее, но в целом был весьма симпатичным. «Молчаливый, холодный и загадочный», - оценила его девочка, наблюдая за тем, как он скрещивает руки на груди, демонстрируя  свое превосходство и безразличие. – «Интересно было бы посмотреть на тебя за пределами больницы, в привычной для тебя обстановке…»
Неизвестно, сколько бы таинственный субъект  взирал на спартанца, не замечая на себе заинтересованного взгляда Эрики, но тут Эцио выдал псевдогениальный вопрос, привлекая всеобщее внимание. Услышав его, она прислонила ладонь ко лбу, закрывая лицо. Ее терзали смутные сомнения, чего ей хочется больше:  то ли рассмеяться, то ли сделать вид, что она ничего не слышала.
И прежде чем  Рика успела собраться с мыслями и хоть что-то ответить, кроме вырвавшегося хихиканья, в разговор вклинился этот темноволосый мальчишка, критикуя идею Аудиторе.
«А ведь он прав… Это ему кто угодно расскажет. А может, он помнит, что я только это-то и знаю?» - подумала девочка, окидывая Эцио взглядом.  Кроме озадаченного выражения лица, видимо, вызванного внутренним вопросом «Ну и чего они ржут?» никаких изменений не было видно. – «Не, не помнит.  Видимо, это было просто первое, что он смог придумать…»
Размышления Эри прервались интересным высказыванием соседа по палате, а именно попыткой навести на рассказ о чужих особенностях боя и личной информации.  Мысль казалась стоящей, и девочка призадумалась, вспоминая, что ей известно об Эцио и его стиле. Сформулировав мысль, она уже почти было собралась заговорить, но тут же закрыла рот, осознав, что происходит.
- Хорошая попытка, незнакомый парнишка! – весело рассмеялась Эрика, разворачиваясь к темноволосому мальчику. – У тебя почти получилось развести меня на информацию.  Но почти – не считается, так что обломись – ничего я тебе не скажу! – одарив незнакомца торжествующей улыбкой, она задумчиво посмотрела в окно и продолжила свое обращение. – Кстати, досадное упущение. Как тебя зовут?
- Ну, это ему я ничего не расскажу. А вот тебе мне есть, что поведать,– загадочно улыбаясь, произнесла Эрика, повернувшись к итальянцу.
В ее голове нарисовался новый план:  если с липовыми воспоминаниями к успеху прийти не удалось ввиду появления Кратоса и отсутствием фантазии для создания оных, то можно проверить, помнит ли Эцио свое отношение к ней, а точнее – установленную между ними  дистанцию.
Эрика пересела со стула на кровать Аудиторе, усаживаясь как можно ближе к нему, и, опираясь рукой на его тело, дотянулась до уха, наклоняя второй рукой голову итальянца к себе поближе. «Высокий, зараза, даже когда сидит - фиг достанешь…»
- Я все о тебе знаю, Эцио. Как ты угрожаешь натравить на неугодных тебе кладбищенских мертвецов, как иногда отвлекаешься во время боя на пафосные разговоры в мультяшном стиле, как раздражаешь окружающих своей ухмылкой, - шептала Рика, превозмогая смущение и желание засмеяться в голос. Во-первых, она впервые подобралась к кому-то на столь близкое расстояние, во-вторых  - созданная ради веселья ситуация  оправдывала ожидания: девочку действительно веселили и ее собственные слова и коварство в голосе, и реакция окружающих. – Я знаю, где ты живешь. Я помню, как провожала тебя домой, когда ты потерялся, ты ведь такой рассеянный. А еще ты иногда забываешь о важных встречах, которые сам же и назначаешь…
Эрика замолчала, давая Эцио время  осмыслить полученную информацию, но руку с его плеча не убрала.  Она перевела взгляд  сидящего на койке брюнета и слегка улыбнулась.
-Прости, в присутствии третьего не шепчутся, но я не могу тебе рассказывать секретную информацию. Сам понимаешь, вещать о своих техниках перед другими шаманами – опасненько.

Отредактировано Erica Mancini (23-03-2015 17:33:08)

На фоне парня, показавшегося Рену совсем уж непроходимым кретином (что, в общем-то, можно было списать на сильный ушиб головы), его подруга внушала даже какое-то уважение. И это несмотря на то, что шума от незнакомки была куда больше чем от шамана и его духа.
Ее сообразительность, граничащая с паранойей, вообще сбила Рена с толку – сам он выгоду успел разглядеть только после того, как высказал идею вслух. Как, черт возьми, она смогла догадаться?
- Вот еще, - небрежно бросает он, - мне нет никакого дела до всего, что ты можешь о нем рассказать. У него на физиономии написано, что он слабак!
Сказанное вовсе не было попыткой провокации, но тут Рену пришлось признать, что его и самого неплохо приложили во время первого этапа отборочных. Так откровенно нарываться на драку, да еще в пределах больницы – дело сомнительное и почти что безрассудное. Благо, до драки парню особого дела не было, потеря памяти его волновала куда сильнее. Хотя было похоже, что его названная наставница увлечена этой проблемой не меньше.
- Рен Тао, - бросает мальчик с вызовом в голосе. Вообще-то, делиться этой информацией ему не хотелось, но гордость и едкая мысль «пусть запомнят это имя», - уже поселилась в его беспокойной голове, так что поздно было отступать. Он не мог позволить себе проявить ответный интерес и потребовать имена своих новых знакомцев, но в душе надеялся, что этой информацией с ним еще поделятся.
- И да, мы с тобой видимся впервые, - говорит он, бросая взгляд на парня. Едва проснувшись тот как будто бы принял его за старого знакомого, но Рен готов был спорить что запомнил бы столь примечательную личность.
То, что произошло дальше, уже всячески выходило за рамки понимания Тао. Пока шаман нервно ерзал на своей постели, в одной с ним комнате происходило форменное безобразие: откинув все рамки приличия, девушка вторглась в личное пространство своего, так называемого подопечного с такой прытью, что уши покраснели даже у Рена. Но комментировать происходящее мальчик не решился, он только с новой силой почувствовал свою неуместность ситуации, шумно выдохнул и отвел взгляд, разглядывая ветки деревьев, раскачивающиеся за окном. Сознание его переключилось обратно на парочку, только когда он вдруг понял, что к нему снова обращаются.
Рен только поднял бровь, демонстрируя свое презрительное безразличие:
- О своих техниках? Да ты явно преувеличиваешь его способности.
Болтливая девчонка быстро теряла авторитет в глазах Рена, а вот ее приятель пока держался стабильно, на одном уровне.
- Так тебя об стену приложить? – обрадовался Рен и через секунду, как бы лениво, словно человек, которому предстоит оказать огромную услугу, поднялся с кровати. Происходящее его порядком утомило, и сдерживаться уже не хотелось. – Басон. Почему бы тебе не проявить почтение и не поздороваться с… - он вопросительно взглянул на парочку, как раз в тот момент, когда китайский генерал возник за его плечом. Вид у Басона был привычный: шлем скрывал от присутствующих все эмоции и делал его суровее, чем это было на самом деле.
- …очевидно, имена ваши тоже относятся к секретной информации? – холодно бросает Тао. Вообще-то он уже успел решить, что лишние ритуалы знакомства можно и отставить в сторону – имена этих двоих он вряд ли запомнит. В особенности, если разговор будет продолжаться на прежней ноте.

Радости Эрики не было предела ровно три секунды, пока пришедший в себя Эцио не назвал ее «моя милая Эрика».  Наверное, можно было бы предположить, что он был просто очень рад ее видеть, но девочке в это не очень-то верилось. Зато верилось в то, что подобные проявления любви к миру являются результатом ее стараний, проявленных в  сложении головы итальянца и стены.
«Пожалуйста, не говорите мне, что это я его так! Черт его знает, вдруг он теперь всю жизнь так будет всем улыбаться без видимой причины?» - испуганно подумала Эрика, глядя на счастливейшую улыбку парня. – «А может, не все так плохо?  Поулыбается и перестанет? Вроде лучше же стало? Теперь он меня хотя бы узнает…»
Но, как оказалось, узнали ее явно как-то неправильно, и в этом девочка убедилась уже в следующий момент, когда ее сгребли в охапку и начали тискать.
«Что за фигня?! Какого…» - мысленно возмутилась Эри.  Взбунтоваться вслух ей помешало только то, что от такого поворота судьбы она потеряла дар речи и все подходящие для выражения возмущения слова. Сраженная такой наглостью и решительностью Эрика при всем своем огромном желании не могла шевелиться и сопротивляться.  Хватая ее, Эцио попал сразу по двум ее неприязням: нелюбви к внезапностям и нелюбви к объятиям. Если внезапности девочка не любила, потому что вытекающие из них приключения редко заканчивались благополучно, то к выражению чувств через объятия, как и ко вторжению в свое личное пространство (что не мешало ей при необходимости  бесцеремонно нарушать чужое), она просто не привыкла. Пойманная врасплох, девочка растерялась и даже внезапно покраснела. А когда осознала собственное смущение, еще больше разозлилась и на Эцио, и на себя.
- По крайней мере, он тебя узнал, - констатировал Рен, прерывая внутренние мучения Эрики, и не без некоего интереса наблюдая за творящимся безумием. - Я его плохо знаю. Это нормально?
- Знаешь… Лучше бы он меня не узнавал! – предпринимая тщетную попытку выбраться из объятий, прохрипела наконец отошедшая от шока Эрика в ответ, устремляя на Тао взор, полный безысходности. – И ни разу это не нормально! Отпусти меня! – взвизгнула она, пытаясь отпихнуть Эцио локтем, но того это не остановило. Наоборот, итальянец разошелся и начал нести ахинею, снова ввергая только преодолевшую обескураженность Эрику в уныние и ступор.
«Кажется, я все же вышибла из него последнюю адекватность…» - обреченно вздыхая, подумала Эри. – «Сестренка, братишка… Аудиторе, ты упорот или пьян, иди домой и не угнетай меня своими фантазиями!» - хотела было воззвать к гласу разума Эрика , но благоразумно промолчала. Из всего сказанного итальянцем ей понравилась та часть сообщения, где ей обещали купить еду.  Кто же откажется от бесплатной еды? Особенно, когда сам готовить не умеет абсолютно, а бутерброды надоели по самое «не хочу»?  Но, если продолжать сопротивляться, верещать как пожарная сирена и послать Эцио куда-нибудь подальше с глаз своих, то еда, скорее всего, обломится. 
- Конечно, - улыбнулась она. Видимо, придется подыграть. Перестав сопротивляться, Эрика отметила, что обниматься -  в общем-то довольно приятно. Решив попробовать повторить когда-нибудь потом, в более располагающей к проявлению эмоций обстановке и без резких движений и внезапных захватов, девочка продолжила.  – Ты у меня такой заботливый, братец! Поскорее бы тебя отсюда выпустили…
«Ааа, как же вымораживает этот его счастливый вид! Сияет так, будто у него мечта всей жизни сбылась! Может, еще разок попробовать  свести его голову с бетонной стеной?» - мечтательно подумала она, взглянув на Эцио. Но в этот момент ее фантазию наглейшим образом прервали.
- Ты не доживёшь до обеда, мелкая. Ибо я будут тренировать тебя полностью! – шепчет он ей.
«Вот прохвост! Значит, вспомнил все же?! Тогда какого черта прикидывается?!»  - закипая от раздражения, подумала Эри. – «Я, значит, переживаю за него, страдаю, а он играет со мной?»
Обидно, досадно.  Нет, попытку разыграть ее она еще могла понять и простить - око за око, зуб за зуб, шутка за шутку. Но вот обед теперь точно обламывался. А вместо обеда ее ждет тренировка, причем не из простых. Эри сомневалась в том, что прикладывание наставника головой о стену сойдет ей с рук без всяческих последствий. Впрочем, искреннее раскаяние за содеянное упорно не желало приходить.
- Я до безумия рада, что ты очнулся, но что за глупые шуточки? – зло сверкнув глазами, поинтересовалась Рика. – И нечего меня хватать!
Одновременно с этим девочка отпихнула его от себя, не забыв зарядить коленом в живот. Не сильно, больше для вида, чем из желания навредить. Эцио все же было жаль - ему совсем  не везло: вначале в турнире память отшибли, потом об стену головой ударили (если опустить подробности об исполнителе последнего, сочувствовать парню становилось еще проще). Так и в мир духов отчалить недолго. Рена, столь внезапно напомнившего о себе, тоже было немного жаль. Ему определенно хватило душевных потрясений за одно несчастное утро.
- Ну и как это понимать? - тон, с которым Тао вопрошал, заставил девочку вздрогнуть. Увлеченная избавлением от объятий и восстановлением справедливости, она совсем забыла про  то, что Рен по-прежнему оставался в палате и наблюдал за происходящим, но по-прежнему оставался вне курса дел.  От его укоризненного взгляда девочка даже растерялась. Кажется, все эти разговоры, манипуляции и шептания совсем сбили его с толку. Неудивительно. Будь Эрика на его месте – она бы тоже мало что поняла и тоже потребовала бы объяснений.
- Ну, как я поняла, наш друг морально полностью оправился от повреждений, и его память восстановилась, - ответила она, отойдя на безопасное расстояние от кровати Эцио. – Он узнает меня, кажется, вспомнил о том, что мы с ним просто знакомые, а не брат с сестрой, как он уверял нас.  Скорее всего, его отсюда выпишут, и ты вновь останешься здесь в гордом одиночестве,  избавленный от лишней суеты и разговоров! – улыбнувшись Рену, ответила Эри.
Оставив Рена осмысливать полученную информацию и продолжать выяснять отношения с Эцио, она посмотрела в окно и задумалась. Несмотря на то, что небо все еще закрывали унылые тучи, за окном все же стало несколько светлее. Утро, выдавшееся на редкость сумбурным, постепенно готовилось к переходу в день.
«Это утро тянется вечность. Может, еще не поздно пойти домой и уснуть?» - подумала Эрика, наблюдая за неторопливо ползущими облаками. – «Здесь мне явно больше нечего делать. Не сидеть же тут целый день?»
Действительно, направляясь утром в больницу, Эрика преследовала две цели: убедиться в том, что Эцио все еще пребывает на этом свете, и найти собственно место его пребывания. Обе задачи программы-минимум ей удалось реализовать, а по ходу дела был еще и успешно пройден незапланированный квест «Верни Эцио в здравую память». Глупостей она тоже натворила уже достаточно, поэтому было принято единственно верное в данной ситуации решение: сбежа… то есть, преисполнившись достоинства, отправиться домой.
- Вы, конечно, как хотите, а  я, пожалуй, пойду, - направляясь в сторону двери, изрекла Эрика, привлекая к себе внимание о чем-то говоривших Рена и Эцио. Уходить не прощаясь было не в ее стиле.

Впору было завидовать попрощавшемуся с памятью парню – столько людей был сейчас заинтересованно его состоянием, а он вел себя, как ни в чем не бывало, пусть и навлекая на себя немалую дозу агрессии. Впрочем, что-то подсказывало Рену, что даже будучи при памяти, Эцио вряд ли был человеком, достойным нежного обожания со стороны знакомых. И, скорей всего, они с подругой друг друга стоили, потому что садистские наклонности Эрики никак нельзя было оставить без внимания.
Пока эти двое обменивались любезностями, Рен продолжал настороженно наблюдать, старательно делая выводы об этих двоих – подтвердятся они или нет, было все равно, наблюдение, штука куда более приятная, чем попытка занять себя разглядыванием вида за окном больничной палаты. Кроме того, неприятное ощущение того что все еще не встало на свои места, никуда не уходило. К сожалению, ощущения не подвели.
- Ч-чего? - Рен удивленно выгибает бровь, глядя на парня. Лицо его сейчас выдает такую палитру эмоций, что впору было дивиться выдержке Тао, обычно вовсе не такого сдержанного в общении с умалишенными незнакомцами.
Ему не требуется много времени - пара широких шагов, и он уже обогнал Эрику, собой перекрывая ей путь к двери и одаривая девочку весьма красноречивым взглядом. Такую преграду ей не одолеть. 
- Ты не можешь вот так уйти и оставить меня с этим психом, - голос Рена звучит привычно жестко, но нотки мольбы в сказанном все же можно услышать. Это не ускользает от внимания и самого мальчика, поэтому он спешит договорить: - Иначе я за себя не ручаюсь.
Ему кажется, что это может это сработать, в конце концов, раз уж она пришла сегодня навестить друга, значит и до здоровья его ей дело есть.
Рен мог бы начать возмущенно указывать на соседа по палате пальцем, но такое поведение претит гордому Тао и вместо этого он шагает обратно к постели Эцио, предварительно судорожно вздохнув и убедившись, что Эрика их компанию не покинет.
- Ты шутишь? – мальчик щурится, смотрит Эцио прямо в глаза, почти надеясь углядеть в них лукавство. В конце концов, над подругой он пошутить пытался, может у него и впрямь такое идиотское чувство юмора.
- Да я тебя первый раз вижу. И вообще, может у тебя и со зрением теперь проблемы?
У Рена достаточно хорошо выходит презрительно фыркнуть и тряхнуть густой челкой, чтобы подчеркнуть сказанное. В любого рода родство их двоих трудно поверить. Еще более смехотворной эта идея кажется, если учесть тот факт, что род Тао много поколений прожил в изоляции, не допуская и тени мысли о том, чтобы смешать свою кровь с европейцами. А Эцио на азиата едва ли походил.
- Ты его как-то неправильно ударила, - констатирует Рен, глядя на парня взглядом бывалого автора увечий на чужих телах. – И он что-то не то вспомнил.
Сомнения начинают одолевать разум. С одной стороны, вариант с повторным применением силы кажется Рену очень соблазнительным, он не прочь и самостоятельно провести такой курс лечения, с другой, может быть и хуже. Эцио вполне может очнуться в следующий раз, увидев в нем не дальнего родственника, а, к примеру, бывшую подружку.
“Фу, гадость какая”, - Рен отмахивается от своих мыслей, впрочем, фыркая вслух. Воображение предательски не слушается, продолжая подкидывать картинки одна краше другой: вот он принимает Рена за отца, а Эрику за любимую кошку, почти как в прошлый раз, сжимая последнюю в объятиях и… нет, определенно нужно было придумать другую меру.
- А может лучше позвать врача? - предлагает мальчик и пожимает плечами. - В крайнем случае, меня бы устроила достаточная доза снотворного. Для него. Или все-таки... снова стена?
Приходилось признать, что такой тон беседы даже забавлял Рена. Он надеялся, что Эцио почувствует себя по меньшей мере лабораторной крысой.
Рен с сомнением смотрит на девочку, пытаясь прикинуть, что сейчас творится в ее голове. Если Эрика все-таки выскочит за дверь, - в этот раз он не успел бы ее задержать, - он ее даже поймет - происходящее не начало надоедать, кажется, одному только Эцио.

В ответ на ее едкое высказывание Рен лишь зашипел, намекая на то, что ему не сложно приложить Эцио разок-другой, и дело лишь за ней – достаточно подтвердить тот факт, что она к Эцио не привязана.  Если до этого она об этом не задумывалась, то после такой прямой постановки вопроса в душу закралось сомнение.
Обычно в таких ситуациях Эри лишь презрительно фыркала и отвечала, что не привязывается ни к кому. В этот раз все пошло бы по тому же сценарию, но тут внутренний голос подсунул интересный вопрос: «Тогда почему ты сегодня так растерялась, узнав, что Эцио в больнице?»  От внезапности девочка встрепенулась – такой подставы от самой себя она не ожидала. А сознание не собиралось сдаваться, продолжая линию каверзных вопросов: «Почему ты все еще возишься с ним? Почему не ушла? Ты могла сделать это еще в самом начале! Почему молчишь и не даешь Рену ему втащить?»
Эрика встряхнула головой, разгоняя неожиданные странные мысли. По ее личному мнению, все казалось очевидным – Эцио ей еще нужен живым и здоровым, потому что он ее учитель. Однако это объяснение ее не успокоило и сомнений на тему «Успела ли я к нему привязаться?» не рассеяло. Решив разобраться с этим позже, она перевела взгляд на Аудиторе.
Тот, казалось, завис – он больше минуты смотрел в одну точку на противоположной стене. Пока Эрика боролась с внезапно проснувшимся желанием толкнуть его или прокричать что-нибудь под ухом, чтобы напугать и разбудить итальянца, он самостоятельно  вышел из раздумий. Правда, весьма неожиданным способом. Пара смешков Эцио еще не вызвала у нее удивления – отчего бы и не посмеяться, когда ситуация сложилась воистину идиотская? – но когда он начал заливаться смехом, девочка отпрянула в удивлении.
«Блин… Он сошел с ума?! Что это? Последствия последних травм? Он вспомнил что-то новое и смеется над этим? Или избавляется от стресса?» - в спешке пыталась Эрика найти объяснение увиденному, но парень и сам, отсмеявшись, объяснил, в чем дело, потрепав ее по волосам.  Девочка вздрогнула, резко выведенная этим касанием из своих размышлений.
«Я пошутил», - эхом раздалось в голове. – «Пошутил, говоришь?» - руки непроизвольно сжались в кулаки, а левый глаз пару раз дернулся.
Эри очень сильно захотелось выбить из Аудиторе всю дурь и желание шутить таким образом. Причем выбить в прямом смысле этого слова. Например, забыть про всевозможные последствия и съездить ему мечом по затылку… Она  посмотрела на Рена – и без того бледный азиат резко побелел еще сильнее, а после в лице изменился от гнева.  Он явно разделял ее мнение о подобных шутках. Но, несмотря на единую жизненную позицию, Эрика внезапно почувствовала себя неуютно. За то время, что они провели вместе, от китайца было выслушано немало угроз, как прямых, так и скрытых, но по-настоящему испугалась она только сейчас.  А его взгляд и интонация, с которой он переспросил Эцио, лишь усилили впечатление.
«Несмотря на местами излишний пафос, он действительно страшный!» - отметила девочка, молча наблюдая за тем, как быстро и бесшумно Тао перемещается по палате и скрывается за дверью.
Тишина, повисшая в палате, где они остались вдвоем, угнетала и нервировала. Эрика глубоко вдохнула и выдохнула, возвращаясь к настолько спокойному состоянию, к какому только возможно было прийти после всех произошедших событий. 
- Скажи мне… Ты зачем довел человека до белого каления? Ты был в шаге от того, чтобы склеить ласты, понимаешь? Причем мало того, что ты почти довел Рена до убийства, ты еще и во время битвы умудрился в больницу загреметь! – тихим, но суровым голосом произнесла Эри. – Эцио Аудиторе да Фиренце, я предупреждаю тебя в первый и последний раз: еще раз тебя угораздит так накосячить – и я прибью тебя лично, чтобы не занимал койки в больницах почем зря! – закончила она крайне назидательным тоном и, прищурившись, посмотрела на парня, терпеливо выжидая паузу.
«Он же понял, что мне не нравится выискивать его по больницам?» - подумала девочка и рассмеялась – удержаться, глядя на выражение лица итальянца, было невозможно.
- Есть кое-что, о чем бы я хотела тебя попросить, - немного успокоившись и подходя ближе, начала Эрика. – Не делай такое лицо и не хватай меня так резко, как сегодня.
Закончив фразу, девочка осторожно обняла Эцио. После всего произошедшего захотелось каким-либо образом показать, что несмотря на все произнесенные ей нотации, она все же рада, что он жив и почти здоров.
- Ладно, хватит нежностей, - отстранившись, сказала Эри и направилась к выходу. - Пошли, найдем твою одежду и пойдем домой.
«Не будем дожидаться прихода Рена. Пусть отдыхает».