Мине не нужно было вслушиваться в интонацию Эцио, чтобы почувствовать яд в его голосе. Одной нахальной фразы, которую он бросил в её сторону, хватило, чтобы вызвать её раздражение. Очевидно, Аудиторе совершенно не придавал значения тому, как глупо и грубо ведёт себя, и как бесполезны его слова, от которых за версту разило пренебрежением к делу Икс-Судей, к каждому члену этой организации и, что самое страшное, к Святой Деве.
Он всё же посмел. Он затронул самое сокровенное и дорогое, что было у X-Laws. Он посмел заикнуться о Железной Деве Жанне, об их спасительнице, о той, что даровала им не только цель в жизни, но и ту великую силу ангелов, которой они обладают сейчас. Она даровала эту силу Эцио, надеясь, что он исполнит свой долг. Но вместо этого он выставлял её фигурой на доске, пусть и важной, но, всё же беспомощной, неспособной как-то изменить этот мир и повлиять на него. И в этом он ошибался, даже не осознавая, как оскорбительна его ошибка.
Дева не была «самой важной фигурой». Она была игроком. Мудрым стратегом, ведущим партию длиною если не в жизнь, то в Турнир. Партию за право получить в свои руки силу, способную изменить этот мир к лучшему. И все они — её пешки, её ферзи, её короли, её верные воины, готовые без страха отдать свою жизнь, зная, что Дева, чьему взоры открыта вся доска, направит его руку правильно, что смерть эта не будет напрасной, и что победа стоит того. Эцио в упор не хотел этого понимать, но отвратительнее всего было не это, а то, что он подобным образом пытался изменить отношение Мины к их спасительнице. Крайне неверный ход, который, к тому же, довёл девушку до точки кипения.
Когда руки юноши коснулись её плеч, Монтгомери резко схватила Эцио за запястье, с силой сжав его и вцепившись армейской хваткой. Даже несмотря на то, что Мина была девушкой, благодаря интенсивной военной подготовке она на равных могла соперничать в силе с не прошедшими через армейские огонь и воду мужчинами, а то и с бывалыми вояками. Но, схватив Аудиторе за руку, она более не сделала ничего, терпеливо выслушивая его напыщенную тираду, смысла в которой было меньше, чем в словах дошкольника. Эцио кичился своим внезапным открытием, строил из себя пророка, открывшего истину в последней инстанции, посланника небес, которому суждено было донести до бездарных Икс-Судей их истинное предназначение. На деле же он был просто взбалмошным ребёнком, который живёт в своём детском мирке, где добро побеждает зло, и где всегда есть третий путь, позволяющий славным героям одержать победу без жертв.
Но так не бывает. И в этой войне они не смогут победить, если продолжат так хвататься за жизни друг друга, забывая о клятвах, которые они давали, стоя на коленях перед Святой Девой, чей лик в огне свечей был подобен образу Девы Марии. Прикрывая желанием спасти всех и каждого свою трусость, они никогда не добьются успеха, никогда не восторжествует в этом мире справедливость, и никогда не смогут они создать идеальный мир, если не перестанут думать о себе.
Как жаль, что Эцио так и не понял этого, видя в этом не более чем детскую забаву.
Как жаль, что одна из опор моста, по которому Святая Дева неуклонно следовала навстречу Королю Духов, дала трещину.
Как жаль, что тот, кто должен был стать её верным ангелом, оказался ряженым проходимцем.
— Избавь меня от участи выслушивать детские речи, Эцио, — с явным раздражением в твёрдом и непреклонном голосе заявила Мина, резко скидывая ладонями руки юноши со своих плеч. — Если ты думал, что твоё пламенное выступление растрогает меня, ты глубоко заблуждался. Я не почувствовала ничего, кроме бесконечного разочарования в том, кого прежде называла товарищем. Для тебя это до сих пор детсадовская забава, которую в любой момент можно остановить. Сказать «стоп», и кровь перестанет литься, и все будут спасены. Сказать «стоп», и никому не придётся жертвовать чем-то, чтобы достичь своей мечты. Избавь меня от своей трусости, — сквозь зубы проскрежетала Монтгомери, — я сыта ею по горло, равно как и твоим хамством. Ты пришёл сюда уговаривать меня не выходить завтра на бой? Но теперь я ещё лучше убедилась в том, что если мы не выполним свой долг, если мы не будем готовы исполнить волю Девы, её приказ, наше дело обречено на поражение. Потому что такие, как ты, — указала девушка на грудь Эцио, — всегда будут сбивать праведных с их пути. И если мы не проявим стойкость, Хао победит без боя.
Определённо, Мина больше не была настроена на дальнейший диалог, особенно с тем, из чьих уст лились нескончаемым потоком ядовитые и обманчиво-возвышенные слова. Она больше не поведётся на них.
— Нам не нужно морально раздавливать его, Лайсерг, — ответила шаманка мягче, чем во время предыдущей своей речи, однако не менее решительно и уверенно. — И то, что медиум его предположительно обнаружен, — особый упор Мина сделала на слово «предположительно», — не даст нам ощутимого преимущества, если мы не перейдём к действиям. План лишь сдвигается на пару пунктов, и это, возможно, спасло кому-то из нас жизни на первом этапе боя. Но это только значит, что мы можем больше внимания уделить той части, где мы попытаемся уничтожить этот медиум. И об этом действительно стоит поговорить с капитаном. Пусть он со Святой Девой рассудит, как нам следует завтра поступить, основываясь на имеющейся у нас информации.
Развернувшись в сторону двери, Монтгомери, отстукивая каблуками чёткий и звучный ритм шагов, прошла к двери, ведущей в общий коридор корабля. Однако, напоследок, взявшись за тяжёлую ручку, она, не оборачиваясь, произнесла:
— Я не стану убеждать никого из них позволить нам отказаться от сражения. Я не боюсь смерти, которая меня ждёт. Советую и вам научиться тому же.
И, не сказав больше ни слова, Мина покинула каюту, зашагав по палубе туда, где обустроил свой кабинет капитан ангелов Марко Лассо.
Отредактировано Meene Montgomery (15-05-2015 17:18:54)
